Медвежий ключ - Страница 74

Потом он радовался… даже не то слово, радовался. Потом он не знал, какой силе поставить свечку за то, что он рубил дрова, держась лицом к Хонкулю, и успел заметить какую-то тень в волнах, совсем не похожую на тень от облаков или на игру света в набегающих волнах.

Андрей сделал шаг к воде — надо же набрать в чайник воды… Но уже он наблюдал за этой «тенью» — за каким-то крупным темным пятном в воде, странным сгущением, которое еще и быстро двигалось. «Сгущение» меняло форму, и Андрей почему-то решил, что какое-то крупное создание, размером эдак с моржа, разворачивается в сторону берега… Но почему-то к берегу не идет, так и замерло метрах в пятнадцати. «Неужто встало головой ко мне?! Охотится?!» — обдало жаром Андрея.

Андрей стукнул крышкой чайника, и неведомый зверь дернулся вперед и снова замер… как бы сдержавшись перед броском. Андрей шагнул вперед, и существо опять подалось вперед, каким-то вкрадчивым хищным движением.

Уже специально, сознательно Андрей застучал топором по сушняку, загремел крышкой чайника, и от каждого его звука существо подбиралось все ближе. Как завороженный, сделал шаг Андрей к кромке воды, и хорошо, что сразу бешено отпрянул: размытое тело, лишенное в воде четких контуров, сделало решающий бросок. С шумом раздалась вода, показалась буро-зеленая шея длиною не меньше двух метров, и на этой шее сидела голова размером с лошадиную.

Но ничего общего с кротким лошадиным выражением не было на этой зализано-жестокой морде рептилии, с огромными коническими зубами в три ряда, выступающими за границу губ, с холодными, ничего не выражающими глазищами: большущими, с блюдце. Голова протянулась вперед неуловимо-быстрым, незаметным для глаза движением, как на пружине, лязгнула челюстями почти там, где только что стоял Андрей. А не достигнув своего, существо закинуло голову, издало своего рода кваканье, и было в этом кваканье что-то призывное, и в то же время умоляющее.

Это уже позже, когда прошла зелень в глазах, восстановилось дыхание, а сердце перестало колотиться о ребра, как безумное, Андрей без труда сообразил — существо ведет себя вовсе не как хищник, а как прикормленная попрошайка. И жрать ей тут некого, хоть убей — нет же людей за сто, а то и за двести километров в округе; пришла тварь на знакомые звуки, а вовсе не на звук привычной добычи; и вообще зубы у существа откровенно рыбоядные — длинными и тонкими зубами хорошо ловить и удерживать рыбу, а вовсе не охотиться на животных. А уж большущие глаза — это от ночного образа жизни; если даже в «ужастиках» используют такие глаза, снабжая ими вампиров и пришельцев из глубин чуждого человечеству мира — так ведь и используют потому, что свойственно людям инстинктивно пугаться глаз ночных хищников, своих давних врагов. Но уж биологу таких глаз пугаться — просто стыдно!

И возле самого берега, метрах в пяти от Андрея, всплыло, закачалось на волнах нечто невероятное — «тюлень» буро-зелено-болотного цвета, а на этом «тюлене» сидит длиннющая, способная извиваться сама по себе шея с хищной головой. А глаза… тоска, страх, униженность попрошайки, раздражение, неприязнь, гастрономическое предвкушение, но больше всего — равнодушие, убийственное равнодушие ко всему на свете — все было в этом взгляде доисторической рептилии, приплывшей Бог знает из каких времен.

Ладно, проверим догадку… Еще на ватных ногах, уже посмеиваясь, но еще придерживая сердце, Андрей кинул к урезу воды, в пределах досягаемости хонкульки вчерашнего тетерева: не было нужды его доесть. А он скоро портиться начнет. Зверюга метнулась к берегу так, что волны ударили в берег. Очень интересно было наблюдать за тем, как ела тетерева хонкулька — маленькими кусочками, осторожно вгрызаясь длинными, приспособленными для ловли рыбы, зубами. Так и не сообразила она, что тетерева можно и унести… А может, хотела сразу же, съев одну подачку, начать выклянчивать другую?

И точно! Не успев доесть тетерева, хонкулька закинула голову, и опять пошел знакомый Андрюхе звук: призывно-умоляющее кваканье. Ладно, ладно… Сразу за избушкой виднелся вход в погреб… или правильнее сказать, «ледник»? Андрей видел такие сооружения, только когда ездили к родственникам на север Украины. Не строят почему-то в Сибири таких подвалов со входами, как дверь в доме; в которые надо не лезть, извиваясь по приставной лестнице, а можно спускаться, как на нижний этаж дома. Тут был построен такой, заглубленный в склон холма, ледник с дверным проемом и настоящей, принесенной из цивилизованного мира, дверью. Уж наверное, у такого ладного хозяина, какой поселился тут, в высокогорье, в этом леднике что-то, да было. И не обеднеет он, если Андрей даст что-то твари: сам же хозяин ее и прикормил, верно ведь?

Ледник и правда был обширный, свеча не сразу освещала все помещение. Пришлось, уже из чистого любопытства, нести свечу в один угол, потом в другой, поднимать ее то над одним, то над другим. С одной стороны угадывались висящие вдоль стены большие предметы — туши, наверное. В другой — что-то горизонтальное, длинное. Ага, это длинный деревянный верстак, и на нем таз с кусками нарубленного мяса. Наверное, приготовлено для готовки; как вернется хозяин, будет жарить и парить. Ух ты! Целая туша на крюке — полмарала. Интересно, а лицензию дяденька брал? Если ты сын охотинспектора, такие мысли неизбежно приходят в голову… Вот еще целая туша — молодой медведь, килограммов по крайней мере на сто. А вот…

Какое-то время Андрей тупо смотрел, не пропускал в сознание увиденное. Потому что на третьем крюке висел выпотрошенный человеческий труп с ободранной кожей и отрубленными кистями рук и головой. Обе ноги по колено отрублены. Постепенно то, что он видел, все же просачивалось в голову Андрея. Парень кинулся к верстаку; пришлось сделать над собой усилие, чтобы прикоснуться к этому мясу. Да, это вполне могла быть и нога ниже колена — вроде бы, вот они, характерные косточки. Но куски пока были все мелкие… Снизу пошли пальцы ног, и Андрей сразу отскочил от таза, пытался вытереть руку то об штаны, то об куртку.